Маяковский ищет новые формы выражения своего неистового гражданского лиризма, усиливая не только его диалогический «атакующий характер», но и обучающую нравственно-пропагандистскую направленность.

Опрощение и социализация собственного искусства идет по самым разным - традиционным и еще нехоженым путям: это прозаизация, обытовление, заземление лирики, хотя собственно лирическая продуктивность ослабляется за счет обращения к библейским и фольклорным сюжетам (политическая комедия «Мистерия- Буфф», поэма «150000000»), Маяковский снимается в кино («Барышня и хулиган», «Не для денег родившийся»), присматривается к работе режиссера и сценариста, наконец, открывает для себя синтетическое искусство политического плаката — «Окна РОСТА» (Российского телеграфного агентства) и Главполитпросвета, в котором органично взаимодействуют острый шаржированный рисунок и не менее острый сатирический стихотворный комментарий.

В поэтическом репертуаре Маяковского советского времени Октябрьская революция — это как бы точка отсчета новой истории, искусства и нравственности, даже экономики, или попросту общественного хозяйства. Экстаз от перелома исторического процесса, который обернется библейски очистительным всемирным революционным потопом, был характерен для многих его современников — это и Есенин, и поэты Пролеткульта (В. Кириллов, М. Герасимов, В. Александровский), но Маяковский художественно исследует революцию, погружаясь в ее предысторию, современность и будущее. Главное в том, что он никогда не был ее присяжным газетным одописцем.

В «Оде революции» (1918) Маяковский, как и Блок в «Двенадцати», открыто говорит о ее «двуликости» — о жестоких гримасах, противоречиях, о непредсказуемости кроваво-пьяного разгула толпы («Как обернешься еще, двуликая?»).

Продолжение в следующей главе…